Иркутский государственный университет (ИГУ) является старейшим университетом Восточной Сибири и Дальнего Востока. Он был учрежден в 1918 году, долгое время оставался главным образовательным, научным и культурным центром на территории от Енисея до Тихого океана, а сегодня — крупнейший вуз Иркутской области. О том, какие исследования ведут ученые ИГУ, какие проекты планируются к запуску в 2023 году, в интервью "Интерфакс" рассказал ректор Александр Шмидт.

— Александр Федорович, каких результатов ученые ИГУ добились в 2022 году?

— Если говорить о результатах, которые удалось довести до научной общественности по всем направлениям исследований, традиционным для Иркутского классического университета, то это результаты в области физики высоких энергий, биологии, химии. Положительная динамика есть по всем ключевым направлениям. И, это очень важно — все эти результаты обеспечил каждодневный труд большого количества людей, буквально всех сотрудников ИГУ.

Например, известный проект НИИ биологии ИГУ "Точка N1" на Байкале. Регулярно, еженедельно, в определенное место Байкала идет научно-исследовательское судно, на борту находятся научное сотрудники, которые делают забор проб воды. После этого пробы обрабатываются в лаборатории, полученные результаты анализируются и заносятся в отчеты. Кстати, один из важных результатов 2022 года — биологи ИГУ вместе с платформой Яндекс создали нейросеть для обработки проб, которую обучили различать несколько сотен видов байкальских микроорганизмов. Однако для того, чтобы проект "Точка N1" выполнялся, мало талантливых ученых и финансирования, нужна еще работа огромного количества сервисных служб.

Эта система, которая обеспечивает научно-исследовательские работы, строилась в ИГУ очень долго. Ее поддержание на должном уровне требует больших усилий. Но без этой работы выдающихся результатов не будет.

— Какие новые проекты были запущены в текущем году?

— Когда я говорю о новых проектах, я имею в виду только те проекты, которые были поддержаны финансированием. Источники разные — министерство науки и высшего образования РФ, Российский научный фонд, Русское географическое общество, Фонд Потанина и т.д. В 2022 году было девять таких проектов — физика, биология, химия, социология, экология. Есть интересные проекты на стыке наук — например, комплексная эколого-антропологическая экспедиция в верхнем течении реки Лена. Проект ведет научный коллектив из биологов и социологов - очень неожиданное сочетание. Уже получены интересные результаты. Финансирует исследования РГО.

— Какие у университета планы на 2023 год?

— Планы есть, не про все мы готовы говорить, поскольку есть беспокойство по их воплощению. Анонсирую один проект без подробностей — Иркутский госуниверситет договорился и подписал соответствующие документы с одним очень крупным работодателем Иркутской области о создании совместной лаборатории. Такой механизм для нас новый. Он означает, что у обеих сторон — университета и крупной производственной компании — будут свои обязательства по комплектованию лаборатории оборудованием и сотрудниками.

По условиям договора я пока не могу назвать нашего партнера. Могу сказать, что лаборатория будет открыта на базе химического факультета ИГУ и будет вести исследования, связанные с добычей и переработкой нефти и газа. Она будет заниматься решением очень конкретных прикладных задач, требующих с одной стороны квалификации и опыта ученых, с другой — практических навыков и знаний специалистов индустрии, которые хорошо осведомлены о производственных возможностях нашего партнера.

Если мы будет двигаться только со стороны научных исследований, то весьма вероятно станем предлагать малореализуемые решения производственных задач. А совместная работа и тесное сотрудничество позволит выработать действительно практические решения.

— Можете назвать объем финансирования?

— Порядка нескольких миллионов рублей. Это только на деятельность лаборатории, без учета оборудования. Все необходимое оборудование университету предоставит индустриальный партнер — он его сам закупит, или оно у него уже есть, нам это совершенно не важно. Главное — лаборатория будет оснащена всем необходимым, и университету не придется изыскивать на это средства.

Это как раз те механизмы, которые позволяют решить всегдашнюю проблему, по крайней мере в технических и естественных науках — научно-исследовательское оборудование крайне дорогостоящее. Есть такой классический пример: мерный стакан для кухни и мерный стакан для химической лаборатории могут отличаться в цене в 20 раз.

— Какие еще проекты планируете реализовать в следующем году?

— Мы надеемся, что получит развитие проект эколого-антропологических исследований. Хотелось бы, чтобы университет занял эту новую нишу. И к нему уже проявили интерес наши индустриальные партнеры, которые развивают свои производства на севере Иркутской области.

Гуманитарные исследования тоже интенсивно развиваются. Буквально две недели назад состоялась конференция на базе Института филологии, иностранных языков и медиакоммуникаций ИГУ "Цифра" в социально-гуманитарных исследованиях: метод, поле, реальность". Мы надеемся, что в университете в 2023 году появится центр научных исследований, связанных с применением цифровых технологий и технологий искусственного интеллекта в лингвистике и филологии. Думаю, это направление очень перспективно.

В филологии, лингвистике мы видим огромный "цифровой" прорыв — я сейчас имею в виду конкретно машинный перевод, который за последние 10 лет просто колоссально развился, и теперь общедоступный переводчик на базе Google переводит тексты в очень хорошем качестве, я бы даже сказал, в художественном стиле. И это только начало пути, и наши филологи и лингвисты тоже работают в этом направлении. Понятно, они не будут создавать аналог Гугл-переводчика, это будет что-то совершенно иное. Но перспективы очевидны.

— Исследования Байкала — что нового, если ли интересные результаты, планы?

— В этом году на меня, как на химика, произвела особое впечатление одна сфера исследований Байкала. Я узнал об этой проблеме благодаря группе Эн+, усилиями которой была создана ассоциация "Байкал без пластика", куда вошли очень серьезные организации, коммерческие и некоммерческие, в том числе Иркутский госуниверситет. Речь идет об отходах пластика, которые попадают в природу, претерпевают характерные для пластика изменения и становятся серьезным загрязнителем — микропластиком, причем не только ландшафта, земли или воды, но и живых организмов. В настоящий момент не очень понятно, какие у этого могут быть последствия. Но уже есть первые исследования, показывающие наличие микропластика в организмах обитателей Байкала.

— Пластик же, как химическое вещество, инертный. Он не вступает в реакции, не дает химического загрязнения. Откуда угроза?

— Это физический объект, занимающий место в пространстве, и если он попадает в организм — в печень, почки, другие внутренние органы — и, грубо говоря, физически занимает там пространство, накапливается, то это не может не влиять на организм. Это как дышать пылью. Да, это очень устойчивый химически инертный материал, и именно поэтому он может представлять опасность, вопрос — какую. Но даже если просто брать микропластик как физический объект, то у живых организмов нет механизма его выведения, и это может привести к серьезным проблемам.

Ясно одно: пока наука не может дать на эти вопросы четкого ответа, мы должны принять существенные меры для уменьшения загрязнения пластиком окружающей среды. И нужен большой научно-исследовательский проект для всестороннего изучения влияния микропластика на Байкал, с привлечением не только биологов, но и химиков, и других специалистов, с участием нескольких научных организаций, с хорошим финансированием. И я думаю, такой проект будет очень важен для Иркутской области.

— Планируется ли дальнейшее увеличение мощности (площади) глубоководного нейтринного телескопа в Байкале в рамках коллаборации BAIKAL-GVD и Тункинского астрофизического центра ИГУ, входящего в коллаборацию TAIGA?

— В этом году в Иркутском госуниверситете был получен один научный результат международного уровня: наш нейтринный телескоп зарегистрировал поток нейтрино высоких энергий. Глобальное значение этому факту придает то, что поток был зарегистрирован синхронно с нейтринным телескопом в Антарктиде. И это, если говорить кратко, позволило физикам всего мира получить новые данные о строении Вселенной.

Основной движущей силой развития таких проектов, как нейтринный телескоп и "Тайга", является научно-технический прогресс. Меняются средства измерения, меняются средства обработки результатов и так далее, поэтому в планах у физиков - бесконечное развитие. И на следующий год у них есть конкретные планы. С осторожным оптимизмом я могу сказать, что будет некое движение вперед в плане финансового обеспечения. В настоящий момент на уровне Федерации рассматривается новая программа. Вероятность большая, что она будет сформирована и это прямое следствие визита министра науки и высшего образования Валерия Николаевича Фалькова в марте 2021 года на открытие новых кластеров нейтринного телескопа. Тогда прямо на льду Байкала состоялось выездное совещание о дальнейшем развитии обоих наших астрофизических проектов.

— О каких суммах может идти речь?

— В ноябре текущего года министерство выделило ИГУ 18 млн рублей на развитие проекта на базе установки Baikal-GVD (Байкальский глубоководный телескоп). Предполагается, что такое же финансирование сохранится в 2023 и 2024 годах. Для общего понимания могу сказать, расходы только на поддержание в работоспособном состоянии этих исследовательских комплексов составляют не менее 70 млн рублей в год. На развитие, безусловно, нужны средства того же порядка.

— Химикам ИГУ в 2022 году удалось добиться результатов международного уровня при исследовании каталитических реакций в органическом синтезе. Эти исследования будут продолжены? Возможно, есть планы по их расширению?

— Планы есть, финансовая основа тоже — три гранта РНФ, один из них выигран буквально только что. Есть кадры, обновленное оборудование, запасы реактивов. Пока мы на 2023 год смотрим оптимистически. Наши химики, конечно, будут участвовать в конкурсах для получения дополнительного финансирования, но даже если в этом плане ничего не произойдет, темп 2022 года мы сможем поддержать. Химические исследования все-таки не такие дорогостоящие, как астрофизические проекты, и их чуть проще обеспечивать технически в сравнении с экспедициями на Байкале.

— У ИГУ много международных партнеров. Повлияла ли сегодняшняя ситуация на сотрудничество?

— Мы ждали гораздо более серьезных последствий. Иркутский госуниверситет, имеющий более 100 партнеров в разных странах, получил всего три официальных сообщения о приостановлении сотрудничества. Но даже эти партнеры выполнили все свои обязательства, взятые на 2022 год.

Хочу еще отметить, что в двух письмах был акцент на то, что сотрудничество приостанавливается не потому, что это решение университета. Это решение его учредителей и спонсоров, попечительского совета, государства, в котором он находится. Только в одном письме было написано, что это решение самого университета.

Но это такая формальная сторона. Я могу с полной уверенностью сказать, что сотрудничество на уровне людей — ученых, преподавателей — сохраняется. Мне неизвестно ни одного случая, чтобы конкретный партнер, коллега прервал контакты.

— Какие именно университеты известили о прекращении сотрудничества?

— Это вузы, которые находятся в странах, вводящих санкции в отношении Российской Федерации. Если конкретно — Польша, Бельгия, Чехия. И это не относится к Китаю, Монголии, странам постсоветского пространства. Кстати, у нас сейчас происходит некое замещение: буквально до одного человека сократилось число студентов из западных стран, и увеличилось количество студентов из Узбекистана, Киргизии. В этом году впервые появились студенты из Туркменистана, сразу 64 человека.

Нам стало интересно, почему граждане Туркменистана приняли решение учиться в Иркутском госуниверситете. Нам важно было понять сам механизм. И оказалось, что они узнали о нас и приняли решение, потому что ИГУ входит в глобальный международный рейтинг вузов Times Higher Education.

Кстати, если говорить о трех международных рейтингах, которые признаются правительством РФ, то только один из них уведомил нас официально о прекращении сотрудничества. Тем не менее, он предложил нам все равно подавать сведения об ИГУ и уведомил, что будет вести их учет. И в итоге данные российских вузов все же появились на сайте рейтинга, когда были опубликованы результаты. По факту сейчас на сайте рейтинга официальные результаты выглядят так: все вузы напечатаны черным, российские — серым. Все остальное работает также, ссылки активны, можно зайти и посмотреть все показатели.

— Сколько сейчас иностранных студентов учатся в ИГУ, из каких они стран?

— Всего у нас порядка 14,5 тыс. студентов, из которых около 770 иностранцев. Есть представители 25 стран, но превалируют студенты из Китая. Их количество не изменилось за время пандемии — не увеличилось, но и не упало. Общее количество иностранных студентов в 2022 году также сохранилось на прошлогоднем уровне — небольшой рост есть, но не принципиальный. Это произошло как раз потому, что появились студенты из постсоветского пространства. Есть отдельные представители африканского континента – буквально несколько человек, студенты из Монголии.

Кроме того, в марте 2022 года к нам обратилось трое студентов Конголезского национального университета, все наши сограждане, которые попросили перевести их в ИГУ, поскольку они приняли решение вернуться в Россию. Конечно, мы пошли навстречу.

— Иркутский госуниверситет, как один из восточных вузов страны, имеет давние связи с Китаем. Как сегодня ведется сотрудничество?

— Мудрости руководителей Иркутского госуниверситета, которые были до меня, всегда хватало для понимания важности развития отношений с вузами КНР. Последние 30 лет мы наблюдаем просто фантастические изменения этой страны. И это не только экономический рост — в Китае интенсивно развивается наука, образование. Поэтому интерес к Китаю у нас был всегда высоким, и он продолжает таковым оставаться.

Могу точно сказать, у нас не было никаких совещаний на тему интенсификации работы с китайскими партнерами. У нас есть очень давние партнёры — например, Ляонинский университет, сотрудничество с которым идет с 1990-х годов, и оно стало основой для создания института Конфуция в ИГУ. Каких-то драматических изменений, положительных или отрицательных, у нас в этом году не произошло. Все идет планомерно, все запланированные проекты состоялись. В основном они касались изучения китайского языка, преподавания русского языка как иностранного для граждан КНР, культурных обменов.

— В ИГУ есть опыт реализации совместных фундаментальных научных проектов с китайской стороной?

— Нет, такого запроса никогда не поступало от китайской стороны. Интерес взаимный был и сейчас есть. Мы поддерживаем научные контакты с китайскими химиками, физиками, биологами. Наши ученые цитируют китайских коллег в своих работах, а они цитируют нас. Но вот такая парадоксальная ситуация — совместных крупных научно-исследовательских проектов никогда не было.

Возможно, сейчас, когда связи с западной наукой поддерживать по объективным причинам становится сложнее, наши ученые заинтересуются партнерами с востока. Китайская наука ведь тоже заметно выросла за последние 30 лет. Могу сказать как специалист в области химии, если в 1990-е годы исследования китайских ученых были достаточно специфическими, то сейчас они соответствуют высшим стандартам.

— Какая поддержка оказывается молодым ученым?

— Это хороший вопрос, очень важный. Кадровый дефицит сегодня есть во всех сферах научных исследований. В этом году опять были серьезные проблемы с набором на естественно-научные специальности. Основная боль — это физика. Это общероссийское явление — ежегодно уменьшается количество школьников, которые сдают ЕГЭ по физике. В результате возникают проблемы у вузов — просто нет абитуриентов, имеющих право поступать на определенные направления. Это, между прочим, не только физический факультет университета, это и многие инженерные специальности в других вузах. Физика - непростая наука, плюс видимо в школах есть проблемы с преподаванием, и дети не рискуют сдавать ЕГЭ, переориентируются на другие предметы. Это кошмар, потому что, если у нас будут одни юристы, экономисты и переводчики — все сломается.

Кадровое обеспечение научных исследований — это действительно проблема государственного масштаба. И я с удовлетворением хочу сказать, что государство пытается ее решать. Уже два года реализуется программа Минобрнауки России по трудоустройству выпускников вузов на научно-исследовательские позиции в университеты и академические институты. В ИГУ уже трудоустроено более 70 человек на такие должности. Это фантастическое число в сравнении с предыдущими годами.

Политика фондов государственной поддержки научных исследований тоже меняется. Получая финансирование, университеты должны принять на себя обязательства по привлечению к исследованиям молодых ученых. За эти же два года ИГУ было создано четыре молодёжных лаборатории, где минимум 50% персонала — вчерашние выпускники. Одна из молодежных лабораторий работает в рамках Научно-образовательного центра "Байкал".

— И как результативность молодежных лабораторий?

— Я внимательно наблюдаю за их деятельностью и вижу перспективы. Могу сказать точно — в наших молодежных лабораториях возникло что-то неуловимое, какая-то особая атмосфера, которая была, например, в период моей молодости, когда я принимал решение пойти в науку, стать химиком. Это было такое увлекательное творчество, когда ты находишься среди единомышленников, и вы все ведете научный поиск. Ученые работают не только за деньги, наука должна увлекать.

Вообще, когда собирается группа молодых ученых, это может быть очень продуктивно: они могут по-новому взглянуть на научные проблемы. Но при этом должен быть баланс опытных и начинающих — у молодых ученых должны быть старшие коллеги, авторитетный руководитель. Можно меня посчитать ретроградом, но я думаю, если в этих лабораториях будут только вчерашние выпускники, вряд ли что получится.

— Вы говорили о важности исследований на Байкале. У Иркутского госуниверситета есть свой флот?

— У нас два научно-исследовательских судна, основное — наш флагман "Кожов". Оба базируются в поселке Большие Коты. Еще два судна, к сожалению, уже многие годы находятся на берегу, ремонту не подлежат, и в следующем году мы займемся их утилизацией. Есть также маломерный флот. И, кстати, хорошая новость — этом году мы приобрели довольно большой катер стоимостью более 4,5 млн рублей. Сейчас он еще не введен в эксплуатацию, находится в гараже в Иркутске. Спустим на воду в следующую навигацию.

Наш флот, на самом деле, это такая головная боль: постоянно меняются требования к безопасности кораблей, огромные деньги уходят на их содержание. Но без флота наши научные работы на Байкале встанут. Допустить этого мы не можем. В будущем году планируем серьезную модернизацию "Кожова", чтобы к началу навигации судно было готово к новым экспедиционным работам.

— Основа любых естественно-научных исследований — оборудование. Что в ИГУ было сделано для его обновления в текущем году, какие планы на 2023 год?

— Три года назад наш университет поставил себе цель – организовать планомерное обновление материальной базы. Мы провели планирование, аккумулировали средства. И пока нам удается планы выполнять, конечно, в том числе и потому, что бюджет университета растет. В этом году приобрели несколько приборов стоимостью выше 10 млн рублей, в том числе для химиков и биологов ИГУ. Построили современный конференц-зал в поселке Большие Коты, где находится биостанция ИГУ, традиционно проводятся летние научные, студенческие школы, но не было нормальной инфраструктуры.

Про планы на 2023 год: у нас есть новое оборудование, а значит — впереди очень важный этап его отладки и подготовки персонала. На самом деле, это очень волнительный процесс, особенно когда речь идет о таких дорогостоящих приборах. Так что основной проект на 2023 год — научиться эффективно использовать новое оборудование, и максимально задействовать его в исследованиях.

— Известно, какое федеральное финансирование получит вуз в 2023 году?

— Государственное задание сформировано, министерство предварительно нам его подтвердило, хотя документы еще не подписаны. Роста нет, но и снижения тоже нет, а это уже хороший результат.