Три молодых ученых и три истории о науке, поиске и перспективах. «Провинция» побывала в их лабораториях и узнала, что порой для работы достаточно только ручки и листка бумаги.

Роман Житов, младший научный сотрудник Лаборатории полимеризационных процессов в НИИ Нефти и углехимического синтеза при ИГУ:

– Стереотипы об ученых, мне кажется, образовались не на пустом месте. Например, мой хороший друг, ученый-физик, поведением один в один Шелдон Купер из сериала «Теория большого взрыва». Что касается меня, я занимаюсь прикладной наукой, поэтому думаю немного не как обычный ученый.

Моя работа разбита на две части. Первая часть – работа по исследованию получения полимер-битумных материалов, разработка новых подходов к их получению в зимнее время. Летом – внедрение полученных результатов на производстве. Вторая часть – это исследования образцов, полученных мной и лабораторией, а также образцов всего химического факультета университета и института. Здесь я отвечаю за четыре прибора, к счастью, все новые и современные.

В Иркутске мало кто работает на практику, да и вообще российская наука не очень нацелена на это. Спроса нет, и, возможно, просто не ставят таких задач. В фундаментальной науке результатов можно ждать всю жизнь и так их не дождаться. Для прикладной науки важна возможность внедрения. Здесь должна быть либо заинтересованность государства, либо частного лица. У государства денег нет, это мы понимаем. Частные лица боятся вкладываться. Как-никак, мы находимся в Иркутске, здесь очень маленький рынок сбыта, и просчитать экономическую модель, при которой бы все окупилось, сложно. Пока люди не готовы вкладываться. И в Москве, Санкт-Петербурге точно такая же ситуация. Уехать куда-то? Я не так давно защитился, чтобы думать об этом.

Бесспорно, в России есть перспективы развития науки. Понятно, что формат поменяется, и на какой, пока неизвестно. Скорее всего, выделится несколько научных центров, и все деньги сосредоточатся там.

Я не поддерживаю паники по поводу «утечки мозгов» за границу. Не важно, где будет сделано лекарство от рака, оно просто должно быть сделано, оно просто должно быть. Мы должны приносить максимальную пользу и давать максимальный результат. А где это будет? Там, где создадут для этого хорошие условия.

Юлия Зверева, ведущий инженер в Лимнологичеком институте:

– В нашей лаборатории каждый занимается отдельной группой животных, так как это лаборатория биологии водных и беспозвоночных. Я занимаюсь малощетинковыми червями. Цель: проследить, как год от года меняется численность, биомасса этого вида. Наблюдаю за физиологией, пытаюсь выявить особенности питания, дыхания. Сейчас как раз пишем статью о дыхании червей в соавторстве с химиком. Пытаемся найти какие-то закономерности, получить первые данные, ведь не так много людей задавалось вопросом: как дышат черви?

Эксперимент с дыханием проходил так: сажали червей в сосуд с жидкостью, туда были проведены датчики кислорода. В течение суток смотрели, как меняется концентрация кислорода в воде – сколько черви его потребляют и с какой скоростью. Надеюсь, эксперимент был поставлен правильно, и результаты достоверны.

Мне симпатичны все беспозвоночные. Смотреть на них просто здорово! Нет такого: эти организмы мне интересны, а эти – нет. Просто в нашей лаборатории понадобился специалист по малощетинковым червям, и я начала заниматься этой темой.

Профессия все-таки накладывает отпечаток. Ученые, например, больше просвещены в экологическом плане. Например, ты уже не будешь разбрасывать бумажки на улице, можешь даже сделать кому-то замечание. Еще сильна потребность в информации. Ты все время читаешь статьи, постепенно привыкаешь к большому потоку сведений, и потом уже не можешь без чтения.

Работа ученого хороша тем, что ты работаешь над одной темой, но вместе с тем занимаешься разными вещами. Ты и ставишь эксперименты, и рисуешь, и работаешь в поле (т.е. это и физическая нагрузка). Тут и оптика, и знание английского языка, и знание математики для статистики. Это мне нравится, если что-то надоело – можно сразу переключиться на другое. Чтобы быть ученым, нужно быть мультизадачным человеком.

Алексей Жевлаков, аспирант, физический факультет ИГУ:

– Сейчас я нахожусь в Германии при поддержке германской службы академических обменов ДААД. Здесь я работаю в Рурском Университете г. Бохум. И в Иркутске, и в Бохуме я занимаюсь теоретической физикой элементарных частиц. Провожу расчеты, связанные с распадами частиц. Все, что нужно мне для работы – это компьютер, листок и ручка.

В 2008 году ученые провели эксперимент, где был точно измерен аномальный магнитный момент мюона. Мюон – это такая же частица, как и электрон, только в 200 раз тяжелее. В своей работе мы вместе с руководителями вычисляем один из процессов, который играет роль в эксперименте. За счет того, что мюон тяжелее, он может позволить увидеть присутствие чего-то нового, того, что мы еще не знаем. Мы либо увидим присутствие «новой» физики, либо объясним все тем, что уже известно.

В Германии, в принципе, работается так же, как и в России. Для меня это смена места, поэтому удается лучше сосредоточиться на исследованиях. Плюс, здесь есть доступ к большинству статей, которые могут понадобиться в работе. Сама по себе Германия очень удобная страна, все «для людей». В отличие от России, здесь есть возможность снимать жилье и жить на одну стипендию.

Стереотип, что ученые мало зарабатывают – правда. У нас чтобы получать нормальные деньги, нужно выигрывать гранты и часть их тратить на зарплату. В мире такого нет, как я понимаю. Остальные стереотипы кажутся мне неправдоподобными. Советское представление об ученых мне ближе. То, что писали братья Стругацкие, Булычев, роман «Белые Одежды». А сериал «Теория большого взрыва», на мой взгляд, совсем не совпадает с жизнью, слишком гротескно.

Все, что пришло от реформы РАН – это ощущение неизвестности, совершенно непонятно, что будет дальше. И о перспективах развития науки в России говорить сложно. Сейчас главное – увеличить ее престиж, чтобы хорошие студенты после выпуска сразу шли в науку. Вузы не должны учить тех, кто не хочет учиться, тем более давать двоечникам дипломы. Должен быть нормальный механизм отчисления, и зарплата преподавателей не должна зависеть от количества студентов. Пусть ВУЗ закончат пять человек, но это будут специалисты, и, я надеюсь, первоклассные. В противном случае мы перестанем доверять дипломам и образованию вообще, а без этого не сможем найти тех самых «самородков» науки.

Источник: городская интернет-газета «Провинция».